Всего хорошего, и спасибо за рыбу! - Страница 44

— Но это ужасно, — проговорил Артур.

— Слушай, приятель, — сказал Форд, — если бы каждый раз, когда одна точка во Вселенной, уставясь в другую точку, говорит: «Это ужасно!», мне платили по альтаирскому доллару, я бы не сидел здесь, как лимон в ожидании джина. Но мне не платят, и я сижу. А скажи-ка лучше, с чего это у тебя такая рожа безмятежная и глаза светятся? Влюбился, что ли?

Артур ответил утвердительно — причем с безмятежной рожей.

— И она знает, где стоит джин? Так может, ты меня с ней познакомишь?

Случай для знакомства тут же представился — вошла Фенчерч с пачкой купленных в поселке газет. Увидев на столе останки стула, а на диване — останки уроженца Бетельгейзе, она изумленно застыла в дверях.

— Где джин? — спросил Форд. И тут же повернулся к Артуру: — Кстати, что там с Триллиан?

— Э-э, это Фенчерч, — смущенно проговорил Артур. — С Триллиан ничего такого, ты наверняка с ней виделся позже меня.

— Ах да, — сказал Форд, — она куда-то укатила с Зафодом. У них вроде какие-то младенцы. По крайней мере, — добавил он задумчиво, — мне показалось, что это младенцы. Знаешь, Зафод здорово остепенился.

— Серьезно? — спросил Артур, суетясь вокруг Фенчерч и отбирая у нее покупки.

— Ага, — ответил Форд, — теперь как минимум одна из его голов иногда бывает разумнее удолбанной птицы эму.

— Артур, кто это? — спросила Фенчерч.

— Форд Префект, — ответил Артур. — Я, кажется, как-то упоминал о нем.

37

Три дня и три ночи гигантский серебристый робот, слегка покачиваясь, в крайнем изумлении стоял на развалинах Найтсбриджа и пытался решить, что ему делать.

К нему на аудиенцию являлись правительственные делегации; орды журналистов умными голосами спрашивали друг у друга в прямом эфире, что о нем можно сказать; эскадрильи трогательных истребителей-бомбардировщиков пытались его атаковать, но вот ящеры почему-то не появлялись. Робот медленно крутил головой, пристально вглядываясь в горизонт.

Ночью он выглядел совершенно впечатляюще, подсвеченный прожекторами телевизионщиков, которые круглосуточно вели репортаж о том, что он круглосуточно делает — хотя он не делал ровным счетом ничего.

Он думал, думал, думал и в конце концов додумался.

Придется выслать на разведку роботов-помощников.

Надо было бы подумать об этом раньше, но проблемы замучили.

И вот в один прекрасный день из люка вылетела с жутким лязгом грозная железная туча, состоящая из крохотных роботов. Они разлетелись по окрестностям и принялись как сумасшедшие бросаться на одни предметы и защищать другие.

Наконец один из них нашел зоомагазин с пресмыкающимися и тотчас начал столь рьяно защищать его во имя демократии, что от квартала практически ничего не осталась.

Перелом наступил, когда отборный отряд этих летучих визгунов обнаружил зоосад в Риджентс-парке, а точнее, его террариум.

Предыдущие ошибки в зоомагазине мало чему научили роботов, и летающие сверла и лобзики притащили к ногам серебристого исполина несколько игуан побольше и пожирнее, чтобы он вел с ними переговоры на высшем уровне.

В конце концов робот объявил всему миру, что, несмотря на всесторонний откровенный обмен мнениями по широкому кругу вопросов, переговоры на высшем уровне потерпели неудачу, ящеры удалились, а сам он где-нибудь несколько дней отдохнет. По ряду причин для этого был избран Борнмут.

Наблюдавший за всем этим по телевизору Форд Префект кивнул, подавился смехом и опрокинул еще одну кружку пива.

Приготовления к отъезду начались немедленно.

Весь день и всю ночь летающие инструменты зудели, пилили, сверлили, паяли. А утром умопомрачительная гигантская платформа на колесиках, на которой стоял робот, покатилась на запад одновременно по нескольким шоссе.

Она двигалась неторопливо — этакая карнавальная повозка, сопровождаемая жужжащими роботами-слугами, вертолетами и фургонами службы новостей; она бороздила землю, пока наконец не прибыла в Борнмут, где робот медленно высвободился из объятий своего транспортного средства, отправился на пляж и пролежал там десять дней.

Сами понимаете, это было самое захватывающее событие за всю историю Борнмута.

Целыми днями люди толпились вдоль границы отгороженного охраняемого участка, который был выделен роботу для отдыха, и старались разглядеть, что он делает.

А он не делал ровным счетом ничего. Лежал на пляже, вот и все. Ничком, неуклюже распростершись на песке.

И вот однажды поздно ночью местному журналисту удалось то, что доселе не удавалось ни одному человеку на свете, а именно: он имел короткий, но вразумительный разговор с охраняющим границу роботом-помощником.

Это был настоящий прорыв.

— Мне кажется, здесь есть сюжет, — доверительно сказал журналист, попыхивая сигаретой у сетчатого стального забора, — но не хватает местного колорита. Здесь небольшой список вопросов, — продолжал он, нервно роясь во внутреннем кармане куртки, — возможно, вы попросите его, как вы его там называете, чтобы он быстро просмотрел их.

Маленький буравчик с трещоткой ответил, что постарается, и улетел.

Ответа не последовало.

Однако любопытно, что вопросы на листе бумаги почти совпадали с вопросами, которые проносились по мощным электрическим цепям поврежденной в битвах памяти робота. Вот эти вопросы:

«Как вам нравится быть роботом?»

«Как вы себя чувствуете после прибытия из космоса?» и «Как вам нравится Борнмут?»

Назавтра рано утром роботы-помощники начали грузить повозку, и через несколько дней стало очевидно, что огромный робот собирается улететь навсегда.