Всего хорошего, и спасибо за рыбу! - Страница 40

— Может, пойдем на пляж и побеседуем?

Они пошли на пляж, и там Медведь Здравоумный заговорил об ангелах с золотыми бородками, зелеными крылышками и в сандалиях от «Доктора Шолля».

— О дельфинах… — мягко, с надеждой в голосе проговорила Фенчерч.

— Я могу показать вам сандалии, — сказал Медведь Здравоумный.

— Интересно, вы знаете…

— Хотите, я покажу вам сандалии? — спросил Медведь Здравоумный. — Они у меня есть. Пойду принесу их. Их производит компания «Доктор Шолль», и ангелы говорят, что эта обувь больше всего подходит для той местности, в которой они работают. Они говорят, что держат концессионный киоск в соответствии с посланием. Когда я говорю: «Я не знаю, что это такое», — они отвечают: «Конечно, не знаете» — и смеются. Ну, я все-таки принесу сандалии.

Он ушел внутрь или наружу — в зависимости от того, как на это смотреть, а Артур и Фенчерч удивленно и немного разочарованно переглянулись, потом пожали плечами и лениво стали рисовать фигурки на песке.

— Как сегодня твои ножки? — тихо спросил Артур.

— Хорошо. На песке у меня нет таких странных ощущений. И в воде тоже. Вода их прекрасно обволакивает. Думаю, это не наша планета.

Фенчерч пожала плечами.

— Как ты думаешь, что он имел в виду под посланием? — спросила она.

— Не знаю, — ответил Артур, хотя его постоянно изводило воспоминание о человеке по имени Прак, который все время поднимал его на смех.

Медведь вернулся, неся в руках предмет, сильно поразивший Артура. Я имею в виду не сандалии — ангельские сандалии оказались обыкновенными босоножками на деревянной подошве.

— Я думал, вы хотите посмотреть, какую обувь носят ангелы, — сказал Медведь Здравоумный. — Просто из любопытства. Между прочим, я ничего не пытаюсь доказать. Я ученый и знаю, что такое доказательства. Но я называю себя детским прозвищем, чтобы напомнить себе, что ученый должен уподобиться ребенку. Если он что-то видит, он должен честно в этом признаться, независимо от того, ожидал он это увидеть или нет. Сначала наблюдение, затем анализ и, наконец, испытание. Но наблюдение — прежде всего. Иначе вы будете замечать лишь то, что ожидаете увидеть. Большинство ученых забывают это правило. Позже я покажу вам нечто для подтверждения своих слов. Итак, вторая причина, по которой я называю себя Медведь Здравоумный, заключается в том, что меня считают дураком. Это позволяет мне, когда я что-то вижу, честно говорить, что именно я вижу. Ученому нельзя обижаться на то, что его считают дураком. Так или иначе, я думал, что вам интересно на это посмотреть.

«Это» и был предмет, так поразивший Артура, потому что Медведь Здравоумный держал в руках удивительный серебристо-серый стеклянный аквариум. Очевидно, он был точной копией того, что стоял у Артура в спальне.

Секунд тридцать остолбеневший Артур пытался сурово спросить: «Где вы это взяли?», — но язык его не слушался.

Наконец момент наступил, но Артур упустил его на тысячную долю секунды.

— Где вы это взяли? — сурово спросила Фенчерч.

Артур сурово повернулся к Фенчерч и остолбенело проговорил:

— Что? Ты раньше видела такой сосуд?

— Да, — ответила Фенчерч. — У меня такой есть. Или по крайней мере был. Рассел стащил его у меня, чтобы хранить в нем мячи для гольфа. Я не знаю, откуда взялся этот сосуд. Помню только, как рассердилась на Рассела, когда он его спер. А у тебя тоже есть?

— Да, он…

Артур и Фенчерч вдруг заметили, что Медведь Здравоумный резко переводит взгляд с одного из них на другого и обратно, остолбенело пытаясь вставить слово.

— У вас тоже есть такой? — спросил он их обоих.

— Да, — хором ответили они.

Медведь Здравоумный долго смотрел то на Артура, то на Фенчерч, а потом поднял аквариум вверх, подставляя его знойным лучам калифорнийского солнца.

На солнце сосуд запел, зазвенел от яркого света, отбросил на песок и на людей сияющую, радужную тень. Медведь Здравоумный повернул сосуд. И в искусно гравированном узоре явственно проступили слова: «Всего хорошего, и спасибо за рыбу!».

— Вы знаете, что это такое? — вполголоса спросил Медведь.

Изумленные Артур и Фенчерч медленно помотали головами. Игра ослепительного света и тени в сером стекле заворожила их души.

— Это прощальный подарок дельфинов, — глухо и спокойно произнес Медведь, — дельфинов, которых я любил, и изучал, и кормил рыбой и с которыми плавал и даже пытался выучить их язык. Эту задачу они сделали почти невыполнимой, хотя теперь я понимаю, что сами они могли с легкостью общаться на нашем языке, если считали это необходимым.

Медленно-медленно растягивая губы в улыбке, он покачал головой и еще раз взглянул на Фенчерч, а потом на Артура.

— А вы… — обратился Медведь Здравоумный к Артуру, — что вы сделали со своим? Можно мне узнать?

— Э-э, я держу в нем рыбку, — слегка смутившись, ответил Артур. — У меня оказалась рыбка, и я думал, что с ней делать, а тут как раз подвернулся этот аквариум.

Артур замолчал.

— Вы больше ничего с ним не делали? Нет, а то бы вы запомнили, — проговорил Медведь Здравоумный. И снова покачал головой. — Моя жена хранила в нашем зародышевые зерна пшеницы, — с совершенно новой интонацией продолжал Медведь, — до вчерашнего вечера…

— А что случилось вчера вечером? — спросил Артур срывающимся голосом.

— Зародышевые зерна кончились, — ровным голосом произнес Медведь. — Моя жена как раз уехала пополнить запасы, — добавил он.

И на миг словно бы ушел в себя.

— А что было потом? — срывающимся, совсем как у Артура, голосом спросила Фенчерч.